Мне ведь не приходилось служить срочной службы. Правда, брали как-то в Чебаркуль на шесть месяцев на переподготовку, и все мои военные познания этим исчерпывались. Началась война. Священная, народная. Из села, из района постоянно уходили на фронт одногодки, люди постарше и помоложе. Меня пока придержали, наложили броню, потому что механизаторы нужны были и в тылу.
Наступил август 1943 года. Я находился в поле, пахал пары, когда меня предупредили, что пришла повестка из военкомата. Призывают в армию. Прибыл в Шумиху, прошёл комиссию. Признан годным к строевой службе. Потом – Курган, Кунгур. Здесь месяц нас обучали обращению с оружием, стрельбе, приёмам боя. Обученных, вооружённых усадили в эшелон, и начался месячный наш поход к фронту. Попали под город Великие Луки.
Сначала стояли в боевом охранении, потом пошли в наступление. Поскольку я был первым номером станкового пулемёта «Максим», то и в атаку бежал с ним, катил его за собой на колёсиках. Ребята рядом бегут, а навстречу нам несутся пули. Вдруг чувствую, что-то ударило в левую руку. Она сразу стала тяжёлой и непослушной. Пуля пробила руку насквозь. Кровь хлещет. Всё, я уже не смогу участвовать в этом бою.
Попал сначала в санбат, потом в госпиталь города Ярославля. Через месяц выписан и направлен под город Торопец. На этот раз меня переквалифицировали в связиста. Наше подразделение обслуживало штаб фонта. Сами понимаете, какая это ответственная задача.
Наш фронт с боями продвигался вперёд. Зимой 1944 года дошли до Латвии. В один из дней, когда шёл бой, снаряд прилетел и ударился о землю рядом со мной. Моего командира убило сразу, зацепило и меня. От взрывной волны и осколочного ранения в правое бедро я потерял сознание. Пришёл в себя, ничего не помню и не понимаю. Не слышу, не вижу, говорить не могу. Понадобилось долгих восемь госпитальных месяцев, прежде чем ко мне постепенно стали возвращаться зрение, слух, голос.
Кстати, война, контузия ещё раз напомнили о себе уже в 1952 году, тогда у меня частично отнялся язык.
Весной 1945 года вернулся в свою часть. Она уже стояла в Румынии. Вскоре и война окончилась, нас отправили в Болгарию. С месяц я ещё прослужил и был комиссован. Вернулся домой, работал лесником.
Имею медали «За победу над Германией», «За боевые заслуги».
Далеко отсюда, на юге нашей страны, находится Ташкентская область. Там я жил, там работал электромехаником на железной дороге. Вот почему, когда началась война, то меня первое время оставили на броне как специалиста. И лишь в октябре 1942 года был призван в армию.
Целых полгода учили, тренировали, готовили нас в школе младших командиров, хотели сделать боевых разведчиков. И когда учёба закончилась, нас направили на фронт под Смоленск. Шёл 1943-й год. Я находился в 566-м стрелковом пехотном полку.
У разведчиков служба наособицу. Работали мы, как водится, обычно по ночам. Постоянный риск сопровождал наши рейды в тыл противника. Ведь если немцы обнаружат, то помощи нам ждать неоткуда: кругом только враги, надо рассчитывать на свои силы, сноровку, хитрость, боевую выручку. И был закон у разведчиков: кольты на задании, а отвечаешь за товарища, как и он за тебя. Хоть убили, хоть ранили – вынеси. Не оставляй.
Вспомню несколько эпизодов из жизни разведчиков II Белорусского фронта 117-й дивизии 105-й отдельной разведроты. Получили приказ брать ночью «языка». Нас, семь человек, пошли в тыл врага. Линию фронта миновали благополучно. Уже находились в расположении фашистов, поэтому бдительность усилили. Двое идут слева, двое справа, мы – группа захвата – трое в центре. Вышли на дорогу. Заметили, что идёт легковая машина, но как-то неуверенно, осторожно. А дальше уже, как говорится, дело техники. Машину тормознули, выпотрошили из неё пассажиров … и ахнули. Генерал! Они, оказывается, заблудились ночью, поэтому ехали осторожно, присматривались к местности.
Теперь перед нами стояла другая сложная задача: вместе с пленённым генералом и его документами вернуться домой. Всё обошлось благополучно. За отличное выполнение этого задания командованием я был удостоен ордена боевой Славы III степени.
Другой раз мы отличись уже на немецкой земле, недалеко от города Пиллау. Опять же ночью миновали немецкое боевое охранение, пробрались в траншею, проникли глубже. Наткнулись на блиндаж. Видим. Курится из трубы дымок. Значит там кто-то есть. «Москвич», так мы звали разведчика из столицы, прополз к трубе и заткнул её. Дыму выходить некуда, поэтому он стал скапливаться в блиндаже.
Вскоре хлопнула дверь, и выскочил солдат. Его без шума сняли кинжалом. Потом все ворвались в блиндаж и застали там унтер-офицера. Сопротивляться не пытался, видя наставленные на него дула автоматов. Переправили его к себе. Унтер-офицер дал ценные показания. За эту операцию меня наградили орденом Красной Звезды, да ещё всем дали неделю отпуска.
Но не только награды получают бойцы. В одном из боёв рядом взорвался снаряд. Капитана – нашего командира – контузило, меня ранило осколком в левую руку и ягодицу. В Польше в бою за город Познань моё левое плечо пронзил осколок.
В апреле 1945 года стояли мы под Берлином. Уже в бинокль хорошо было видно это логово врага. Наше подразделение только что вернулось с разведывательного задания. И тут поступил приказ идти на штурм, в том числе и разведчикам.
Все мы, восемь человек разведчиков пошли в атаку. Бой, конечно, был не из лёгких. А разведчикам в этом бою сильно не повезло. Рванул снаряд. Пять человек убило наповал, двоих тяжело ранило, меня тоже тяжело ранило в правую руку. Недаром говорят «последний бой он трудный самый». Для меня война закончилась.
Сначала лежал в полевом госпитале, потом – в Варшаве, Лодзи. До октября провалялся. Потом комиссовали, определили вторую группу инвалидности. Поехал домой в Ташкентскую область. Два года не работал из-за инвалидности, затем опять вернулся к профессии электромеханика.
В 1950 году, по совету врачей сменить климат, переехал в Шумихинский район, работал на станции Шумиха электромехаником. В 1960 году переехал в село Благовещенское, трудился электриком, кладовщиком, кочегаром до пенсии. И в настоящее время работаю кочегаром на МТФ.
Из боевых наград имею ещё и две медали «За взятие Берлина» и «За победу над Германией».
С начала войны мне участвовать в боях не пришлось. Когда ушли на фронт мужчины – хлеборобы, то их место заняли женщины, дети, старики. Отдача, конечно, не та, хотя все старались. Я в то время считался в районе самым лучшим комбайнёром, поэтому посчитали, что в тылу я пользы принесу больше. И до 1944 года находился под бронью, работал механизатором.
В 1944 году и меня Родина призвала в ряды своих защитников. Вначале нас привезли в Курган, а потом в военный лагерь под Свердловском. Короткое обучение, маршевая рота и на фронт. Железнодорожным эшелоном везли до Литвы. Там нас выгрузили и пешим порядком направили в сторону фронта.
В одном из поместий, как доложила разведка, засел немецкий отряд. Нужно было фашистов оттуда выбить. Решено было разбить их в ночном бою. Как только сильно стемнело, мы бросились в атаку. Бой, да тем более ночной, когда и своих-то с трудом узнаёшь, всегда сложен, полон неожиданностей. Но мы успешно его провели, немцев выбили, задачу, поставленную перед нами командованием, мы выполнили.
И позднее были бои, жестокие, кровопролитные, когда после ударов наших войск немцы оставляли город за городом. Помню отдельные названия – Пиллау, Эленштейн. Подошли к Кенигсбергу, освободили.
Наше подразделение перевели на охрану железной дороги, где мне пришлось служить до самого конца войны.
В 1945 году у меня разболелся желудок, и в ноябре я был комиссован из-за язвы желудка. Болезнь так прижала меня, что я даже получил вторую группу. Когда немного поправился, то вновь стал работать. Вначале был пожарным, позднее вернулся к своей родной профессии механизатора – хлебороба. Таки выращивал хлеб до самого ухода на пенсию в 1960 году. Но и выйдя на заслуженный отдых, я трудился на разных работах, был лесником.
Разного рода работы выполнял я в колхозе до призыва в армию. Случилось это в январе 1943 года. Вначале, как водится, нас в Чебаркуль, где проходили курс молодого бойца. Там мне присвоили звание младшего сержанта и оставили готовить для фронта молодых бойцов. Занимался этим до января 1945 года.
В январе, вместе с молодыми бойцами, обученными мною, был направлен на II Украинский фронт в 24-й пехотный полк 397-й стрелковой дивизии. Был командиром отделения.
До Одессы нас везли железной дорогой, там перегрузили на пароход и в Румынию, где и попали на передовую. Стоял февраль, а там тепло, слякоть. Ночью вышли на позиции, заменили бывалых фронтовиков.
Наступило утро. Немцы открыли по нам артогонь. Страшновато было впервые попасть под такой «дождь». Наши танки рванули из укрытия и пошли в сторону немцев. Мы тоже выскочили из окопов и, прикрываясь за броню, бросились в атаку. Так мы получили боевое крещение. Этой атакой мы выбили, отогнали немцев с позиций. Далось это нам ценой многих жизней, считай, половина тех, кто начинал атаку, остались лежать на земле убитыми или ранеными. Но таков закон войны: одни погибают, другие идут вперёд.
Танки ушли, а мы остались на этом рубеже, укрепились, окопались. Пробыли здесь два дня. А потом опять – наша артподготовка, и снова мы идём вперёд. Да так до 1 марта до границы Венгрии шли, не останавливаясь.
Венгрия, чувствовалось, страна с другими традициями, другим народом. Венгры к нам относились приветливей. Но и здесь бои с фашизмом были жестокие. Почти до самой столицы Венгрии отказывали слабое сопротивление, но потом упёрлись. Вскоре в одном из боёв я был ранен.
Недалеко от реки Дунай мы укрепились и готовились к наступлению. Разгорелся ночной бой. Со стороны немцев выдвинулся «Тигр». По нему ударили из противотанкового орудия. Снаряд не долетел, а так как наша позиция находилась впереди пушки, то взрыв произошёл у нас. Один из осколков ударил мне в бедро правой ноги, пробил кость. Попал в госпиталь, где осколок вынули.
Победу встретил, лёжа на койке. Вскоре меня перевели в госпиталь в Дебрецене. Здесь пробыл до января 1946 года. По инвалидности (II группа) демобилизован. Отдохнул с месяц и снова стал работать в колхозе. Да, ещё надо упомянуть, что коммунистом я стал в боевом 1944 году.
Имею боевые медали «За победу над Германией», «За отвагу». С последней связан такой эпизод.
В феврале 1945 года шли бои в Румынии. Надо было срочно взять языка. Группа разведчиков пошла в тыл врага для выполнения этого задания. Моему отделению поручено было прикрывать разведчиков. И вот ночью разведчики, которых мы проводили до железной линии обороны, растворились в темноте.
Часы, что они находились в порядках врага, показались нам вечностью. Переживаем за благополучный исход операции. Но вот подходит условленный час выхода, а группы всё нет. Неожиданно у немцев вспыхнула стрельба, и почти тотчас взлетела красная ракета. Это разведчики дают сигнал: «Обнаружены. Помогите».
Мы сразу открыли отсечной огонь, не давая фашистам возможности приблизиться к «коридору», по которому должны выйти ребята. Наконец, во тьме заканчивающейся ночи видим силуэты спешащих с «языком» - офицером разведчиков. Вернулись все, задание выполнено. Все участники ночного рейда были представлены к награде.
В Субботино я родился, жил и стал солдатом в 1940 году. Начинал службу в 116-м Краснознамённом артиллерийском полку в городе Шаумян Грузинской ССР.
22 июня 1941 года. День был выходной, жара стояла страшная. Мы уже разместились в летних лагерях в сорока километрах от Тбилиси. По тревоге подняли весь полк. Заместитель командира по политической части разъяснил, что фашистская Германия вероломно напала на нашу страну. Взято несколько городов. Немцы рвутся вперёд, но встречают отпор наших войск. Мы тоже идём на фронт.
Нас (горная артиллерия) перебросили не на фронт, а на границу с Турцией, потому что там тоже было неспокойно. Какое-то время постояли и нас по договору с правительством Ирана ввели в эту страну. Мы дошли до самого Тегерана, почти не встречая сопротивления. Только в одном месте фашиствующая группа обстреляла нас, но была быстро рассеяна.
Вскоре нас вернули на Ростовское направление. Вот тут мы вступили в настоящие бои, сражались с немецко-фашистскими захватчиками. Перед весной наш полк перебросили под Ворошиловград. Меня направили на ремонт тракторов, которые возили гаубицы. И вот здесь нам здорово не повезло: мы попали в окружение и были взяты в плен.
Фашисты согнали нас в колонну и погнали на Минск. Двенадцать суток нас практически не кормили, только на весь день выдавали по кружке семечек. Пить тоже не давали. Если идём по селу, то жители по обочинам дороги выставляли воду. Но стоит кому-нибудь выскочить из колонны к воде, как его туту же – на штыки. Издевались немцы над нами. Если кто не может идти, его сразу пристреливали. За малейшее нарушение кара была одна – пуля. А что прикладами били, так это постоянно. Немало осталось бездыханных трупов по пути следования нашей колонны.
Вот нас пригнали в Минск, загнали в лагерь для военнопленных. Страшно вспоминать о тех временах. Постоянные издевательства, голод, тяжёлая изнурительная работа доводили людей до последней степени. Спали мы в бараках на нарах. Нередко случалось. Что утром встанешь, а твои товарищи, с которыми вчера ложился спать, уже холодные. Ежедневно трупы вывозились с территории лагеря. Обильную жатву проводила здесь смерть.
Утром военнопленных, разбитых на рабочие команды, отводили на болота. Там трудились на заготовке торфа. За работу – побои, чуть баланды для поддержания жизни. Я в ту пору выглядел скелет скелетом. Телосложения я тонкого, роста невысокого, и дошёл (сейчас не поверить) до веса в 30 килограмм.
Из этого лагеря нас убрали. Погрузили в товарные вагоны, и увезли в Германию, в концлагерь около Франкфурта-на-Майне. Здесь та же история: издевательства, постоянный голод, угроза смерти, тяжёлый труд. Опять состояли в рабочих командах: рыли канавы, копали ямы под столбы. Донимал постоянный жестокий голод. Давали эрзацхлеб пополам с опилками, баланду из гнилой картошки и всё. Вечером после работы и вечерней проверки загоняли в помещение с цементным полом и двухъярусными нарами. Утром снова на работу.
С нетерпением ждали, когда же, наконец, придут наши войска и освободят нас. Радовались каждой доброй вести, победе Красной Армии. И вот война приближается к концу. Остаются считанные дни до победы. Местность, где находится наш концлагерь, заняли американские войска и освободили нас.
После войны я вновь вернулся в родное Субботино, работал в колхозе.
